Иск особой важности

 
Зачем Вячеславу Наговицыну понадобилось судиться с журналистами уже во второй раз и как это повлияет на свободу слова в республике.

 

Вообще, конечно, тренд некрасивый пошел.  Очевидно, что топовые чиновники  имеют право отстаивать свою честь и достоинство через суд. Однако  иск  исполнительной власти к журналистам это всегда нечто большее, чем просто иск. Это новостной повод, медийный сигнал и, несомненно, репутационный кризис. При этом не важно, чем в итоге закончится дело, победой или поражением.  Поход в суд  - крайняя мера и заведомо проигрышный вариант для имиджа.

Мы помним, как это было в первый раз несколько лет назад. «Новая Бурятия» тогда перепечатала  материалы из интернета под названием «Шейх Наговицын» и «Мрачная тень губернатора Наговицына». Обычные анонимные пасквили в духе Компромат. ру, про развал экономики, коррупцию и прочие прелести.  Такие привычные для любого публичного политика вещи, на которые многие не обращают никакого внимания, живут и работают дальше. Но, видимо, посоветовшись с околокремлевскими пиарщиками Наговицын решился на открытую конфронтацию, обозначив тем самым, что у него есть проблемы с прессой  и проблемы вообще.  Дальше было вообще всё очень печально.  Через  самого главу в прессу попали подробности разговора Наговицына с редактором газеты Тимуром Дугаржаповым. Причём подано это было как разговор начальника и подчиненного. Один был в праведном гневе, второй  неуклюже оправдывалася, что, мол, поставил за проклятые деньги. Далее с барского плеча Наговицын анонсировал, что отзовет иск после  публичного опровержения и извинений, что газета незамедлительно и сделала. Хотя у иска  и так не было перспектив. Почти всё, что говорилось в статьях и сам Наговицын опровергнуть бы не смог. Как, например, доказать, что не он развалил экономику и не он давил на следствие по делу Манзанова. Разваливать и давить ведь по - разному можно. А конкретных примеров в статье не было. Это еще раз говорит о том, что судиться со СМИ дело неблагодарное. Ложечки может быть и найдутся, но осадочек останется. Тем более, что изначальные статьи в интернете никуда не делись. Так что единственное, что из той пиар - акции вынес Наговицын - это ущерб, своему имиджу и восприятию свободы слова в республике.

Объясню почему.  Глава - это пример для подражания всей той многочисленной армии республиканских и муниципальных чиновников, которая имеется в Бурятии.  И решать проблемы с прессой, с которой в принципе ничего решать не надо, они будут именно так.  Это в какой - то мере очень легкий путь. Есть у чиновника оппозиция, ну там, богатый бизнесмен или известный политик, который метит на его место.  Рано или поздно, из -за особенностей политической коммуникации,  накал страстей произойдет не лично между пацанами, а на страницах локальных сми. В лицо пацаны редко когда что друг другу говорят, потому, что у них при всё при этом могут быть общие интересы и дела. Ничего личного, просто бизнес. И когда  богатые пацаны начинают решать проблему с небогатым редактором или,  тем более, журналистом в суде на круглую сумму, не говоря о расходах на адвоката, это напоминает избиение младенцев.  Что  в свою очередь в масштабах отрасли приводит к ущемлению свободы слова.  Потому, что каким бы языкастым и острым на перо не был журналист, а владелец сми смелым, что создает иллюзию равного противника, бабки всё расставляют на свои места.

Журналистов, в смысле людей, которые за небольшую зарплату идут на большой риск, просто открывая рот, очень мало. А  тех, кто имеет желание и средства этот рот заткнуть, много. Это на самом деле трагедия. В Улан-Удэ мы этого еще не ощущаем так остро, но в районах она повсеместна, свободы слова там нет. И с таким примером какой преподносит Наговицын, еще долго не будет. О том, что дурной пример пример заразителен нам недавно хорошо продемонстрировал мэр Александр Голков. Состоянем свободы слова в Бурятии сразу же озаботилась Москва, ОНФ по этому поводу даже смешной ролик снял. Однако не это главное, все  громкие иски  от исполнительной власти к журналистам  специализированными общественными организациями рассматриваются как покушение на свободу слова, что понижает этот индикатор региона в публичных исследованиях. И если еще недавно Бурятия считалась относительно благоприятной средой для этого очень важного на самом деле показателя, то сейчас это далеко не так. Да, журналисты часто несут бред и не отвечают за свои слова, при этом, если бы чиновников за это судили, в судах не было бы мест.

Как я вижу этот новый иск главы к газете МК в Бурятии.  Наговицына возмутила формулировка  директора газеты Николая Будуева о том, что глава якобы  во время разгара пожаров смотался на Чёрное море провести отпуск.  На сайте главы вышло опровержение, что в отпуске он был, но провел его в работе в пределах республики. Казалось бы, этого вполне достаточно. Но нет, дело дошло до иска. Почему? Нет ли в этом некоего эгоизма,  любым путем обелить себя, нажать,  унизить? Думает ли Наговицын сейчас о том, какой урон он наносит такому важному институту в гражданском обществе как свобода слова? Ведь, как я уже говорила, такие иски - это больше, чем иски. По крайней мере,  когда они подаются не от частного лица,  а от имени главы региона,  юридического лица,  гаранта законности и той же,  пресловутой свободы слова. 

Кажется, что ни о чём таком Вячеслав Владимирович не думает. Может это моё субъективное мнение, но восприятие журналистов  у республиканской власти недалеко ушло от восприятия обслуживающего персонала или своих подчиненных. Так, например в начале года ко Дню Печати был устроен «Бал прессы», суть которого сводилась к концерту, в котором участвовали журналисты: пели и плясали, а чиновники сидели и смотрели.  При этом в своей речи на том балу, Наговицын напомнил присутствующим, что они делают одно дело и должны работать вместе.  Размытая формулировка, но, например, осмелился бы Вячеслав Владимирович сказать такое на день прокурорского работника? Ведь по сути журналистика ближе к этому надзорному ведомству, нежели к власти исполнительной.