Хроники полицейского произвола в Бурятии

 

В погоне за раскрываемостью бурятские правоохранители все чаще переходят черту. При этом ценой положительной статистики могут стать жизни и здоровье наших с вами мужей, братьев, отцов и, не дай бог, детей. 

 

Сегодня в Улан-Удэ похоронили 17- летнего Никиту Кобелева, молодого человека, погибшего при странных обстоятельствах через несколько часов после силового задержания полицейскими. Никто до сих пор не знает, что все - таки произошло, и при каких обстоятельствах скончался молодой и здоровый парень (по версии судмедэкспертизы он задохнулся рвотными массами), но все озвученные в СМИ свидетельства говорят о хладнокровном и бесстыдном убийстве несовершеннолетнего сотрудниками правопорядка. Друг Никиты, которого задержали в тот вечер вместе с ним, говорит о пытках и издевательствах, которые применялись к молодым людям, чтобы выбить признание в краже какого - то золота.

Подозрительной выглядит и неразбериха с тем, где обнаружили Никиту и был ли он на тот момент жив. Бабушка и мама Никиты сообщают,  что бездыханное тело их сына и внука просто бросили у входа в больницу.  Что частично подтверждают в СК, в больницу попал уже труп, а не живой человек. При этом в самом МВД на первых порах комментировали, что молодому человеку стало плохо в полицейской машине, открылась рвота и он (живым) был доставлен в больницу. В справке же судмедэксперта значится, что Никита (живой или мертвый) был обнаружен на улице Комсомольской, очевидно в наркотическом опьянении, и был привезен в больницу полицейскими. При этом у родственников Никиты в распоряжении есть кадры с камеры видеонаблюдения магазина, из которого обоих молодых людей в наручниках и с заломанными руками выводят полицейские и садят в машины без цветографических схем и полицейских номеров.

Все это очень похоже на хорошую мину при плохой игре. Потому, что скандал, благодаря оперативным действиям родственников и СМИ, разгорается нешуточный. В случае тщательного расследования, а СК уже обозначил свою позицию, заведя уголовное дело по статье «Убийство», вполне может выясниться, что молодого человека не только убили, пусть и по «неосторожности», переборщив с выбиванием показаний, но и всячески попытались скрыть следы преступления, вовлекая сюда не только судебных врачей, но и рычаги на самом верху республиканского МВД. Иначе, попытки выгородить своих сотрудников, например,  вольными комментариями со стороны официальных лиц ведомства до окончания расследования, воспринимать не получается. 

Я думаю, что выражу мнение большинства, министр МВД Олег Кудинов должен уйти в отставку не дожидаясь результатов расследования. Это сегодня единственный выход для республиканских силовиков, чтобы  хотя бы частично смыть позор с офицерского мундира. Если вся правоохранительная система республики или ее значительная часть построена на таких принципах, то, наверное, пришло время всерьез опасаться тех, кто представляет собой закон и кому мы за наши же деньги доверяем свою безопасность.

Загадочные или явные смерти во время «допросов» в Бурятии не редкость. И только небольшая их часть попадает в СМИ, при этом размах физического насилия в отношении подозреваемых и задержаных вообще нигде и никем не учитывается.

Начнем с недавнего. В 2014 году в полицейской машине также загадочным образом скончался 25 - летний Александр Верхотуров. Вот так, просто, ни с того ни с сего ему стало плохо во время  поездки с полицейскими на допрос. Судебная экспертиза не выявила криминала, однако, вопрос, как мог умереть от сердечной недостаточности молодой и здоровый человек, так и остался открытым. Спустя девять месяцев с похорон труп Верхотурова был эксгумирован, была проведена повторная независимая экспертиза. Эксперты в своем заключении написали, что данные первой экспертизы не могут быть объективными, так как не были обследованы сосуды сердца и шейный отдел позвоночника.  Родственники погибшего считают, что сердечный приступ был спровоцирован избиением с приминением электрошокера. Но дело закрыто, наказание не понес никто.

В том же 2014 году по подозрению в убийстве полицейского в Джидинском районе  был задержан некий Виталий Ошурков. Подозреваемого арестовали и привезли в Управление уголовного розыска в Улан-Удэ, где он внезапно скончался. Экспертиза выявила у Ошуркова алкогольную кардиопатию. Дело на этом было закрыто, несмотря на то, что родственники в интервью СМИ заявляли об убийстве. Брат Виталия Евгений, который также участвовал в убийстве полицейского подался в бега,  арестовать его удалось лишь спустя два года, в марте 2016 - го. 

В 2013 году в Баргузинском ОВД оперативник Баир Доржиев, допрашивая подозреваемого в краже  25- летнего Ивана Гаськова с помощью заряженого пистолета, «нечаянно» застрелил того в голову. На суде Доржиев придерживался версии, что действовал в рамках самообороны, так как, якобы, Иван Гаськов набросился на него с ножом. Однако, в ходе следствия эти данные не подтвердились. Доржиев из 15 возможных лет получил всего восемь. За примерное поведение полицейский может выйти гораздо раньше. 

В 2005 - ом году 22- летний работник завода «Теплоприбор» в Улан-Удэ Евгений Устинов выбросился из окна во время допроса о краже оргтехники из железнодорожного вагона. У родственников было много вопросов к расследованию. Характер травм Евгения и отношение следователей указывали на то, что правоохранители что - то не договаривают. Да и вообще, зачем было молодому человеку, у которого была жена и рос сын, имеющему постоянную работу и доход, кончать жизнь самоубийством?  Чем в итоге закончилось дело, так и осталось неизвестным. 

Сейчас многие молодые люди, прошедшие по подозрению в совершении краж через городские отделы полиции, говорят о тотальном разгуле насилия. Особенно этим славится Железнодорожный отдел, говорят, что иначе как филиалом Гестапо это заведение назвать нельзя. Пытки противогазом, битами, бутылками, да и просто кулаками обыденное явление - говорят они. Попадая в этот отдел, никогда не знаешь, выйдешь оттуда живым или нет. Именно в этом отделе, по показанием свидетелей, какое - то время находился несовершеннолетний Никита Кобелев, которого больше нет. 

 

Евгения Балтатарова, «Республика»