Стратегия 2030. Бурятия через 15 лет.

В правительстве Бурятии готовят документ, который во многом будет определять жизнь республики в ближайшие годы. При этом дикая спешка, в которой разрабатывается “Статегия 2030”  заставляет сомневаться в серьезном подходе к проекту.

По словам чиновников, уже к июлю 2016 - го года должен быть готов “черновик” проекта,   а  в начале 2017 - го, как того требует Федеральный закон, стратегия со всеми необходимыми документами должна  быть запущена.  Что же мешало властям Бурятии начать работать над стратегией пораньше, лет эдак на пять, так и осталось непонятным.

Непонятен пока и вектор стратегии. Известно лишь, что несмотря на сжатые сроки, к обсуждению проекта будут привлечены буквально все заинтересованные лица. Глава Бурятии уже начал турне по отдаленным районам республики с радостной вестью. Призыв присоединится к  разработке стратегии прозвучал и на неформальной встрече с журналистами  в Энхалуке в прошлом месяце.  А сегодня об этом со страниц республиканских газет говорят министр экономики Татьяна Думнова и председатель информационно - аналитического комитета администрации главы и правительства Ирина Смоляк. При этом в сообщениях гораздо больше внимания уделено не сути, а форме. Как будут собираться предложения, какие экспертные площадки будут созданы, какие конкурсы и гранты объявлены.

Понятно, что по сути своей “Стратегия 2030” есть ни что иное как республиканская программа социально - экономического развития,  по которой формируется текущий бюджет. И новая форма, как и подача этой программы появились неспроста.  Мало кого в принципе интересуют скучные цифры и формулы, однако возможность обсудить будущее республики звучит очень привлекательно, тем более, если это предлагает глава региона. При этом весьма кстати, что пик обсуждений, а значит инициатива и монополия на “будущее” республики от кандидата Наговицына,  придется на возможное переизбрание главы в сентябре 2016-го. Похоже, именно из-за этого фактора на  продвижение “Стратегии 2030” как пиар- проекта в предстоящем году будут пущены немалые силы и средства.

В том, что подобные проекты не уходят дальше пиар- концепций мы можем удостовериться на собственном опыте.  Как уже писала Республика в статье “Великая бурятская стагнация”, в 2007 - ом году правительство новоиспеченного президента Наговицына с таким же энтузиазмом форсировало программу СЭР 2017 и строило амбициозные планы на предстоящую декаду. Сегодня мы наблюдаем ее завершение, значит можем сравнить обещания с реальностью, а поставленные цели с результатом. Не очень веселая на самом деле получается картина. Большинство показателей не добралось даже до собственных инерционных прогнозов. Не были выполнены задачи по увеличению доходов населения и собственных доходов бюджета, не решены многие проблемы в социальной сфере, очереди в детские сады с тех пор только выросли, а доля ветхого и аварийного жилья сократилась чуть более, чем на четверть, хотя должна была свестись к нулю. Не заработали предполагаемые инвестиционные проекты в сельском хозяйстве и промышленности, не была построена Мокская ГЭС, в Бурятию не пришел газ и многое многое другое.

Видимо, следуя логике “критикуешь - предлагай”, сегодня очень важная роль в “Стратегии 2030” отводится известным журналистам. Могу предположить, цитируя Вячеслава Владимировчиа, “чтобы никто потом не сачканул с этого корабля”.

Вообще, довольно странно видеть стратегическое оживление в рядах политиков, время революций которых уже давно прошло. Как мне кажется, именно в Томской области и в небольшой период начала своей работы в Бурятии Наговицын и потратил весь полагающийся запас социально - экономического реформизма. Все остальные годы, а их было большинство, работа шла в давно накатанном русле индикаторов и указов. Единственное место, где наблюдалось оживление - это внутренняя политика и кадровые перестановки. Поэтому напрашивается вывод, что документ “Стратегии 2030” будет революционным  и нацеленным на обновление только по форме. Хотя и по сути он может быть любым. Вероятность того, что в 2030 году мы сможем спросить за стратегию у Наговицына, почти нулевая.

На мой взгляд “Стратегия 2030” в том виде, в каком предлагается сегодня, появилась неспроста. На нее есть реальный запрос от народа. И то, что Бурятия стала одним из первых регионов, наряду с Москвой и Санкт- Петербургом, где она пробуется, говорит о высоком уровне  гражданского общества, что некоторые иногда понимают как “раздрай элит” или “отсутствие контроля в регионе”. Возможно, именно политические брожения и общественная критика руководства, в том числе в СМИ, последних лет в  республике дают нам шанс выйти на действительно новый уровень развития, остановиться и подумать о том, куда мы идем и  каких целей намерены добиться? Жаль только, что хорошая и очень нужная  идея станет лишь одним из инструментов предвыборной агитации главы региона. Потому, что человека,  с достаточным политическим весом и репутацией, готового развить идею и предложить для ее воплощения ресурсы, сегодня в Бурятии нет.  Недавний скандал с Вячеславом Мархаевым, попытавшемся просто озвучить социально - экономические  намерения в Иркутской области, об этом красноречиво говорит. Они стереотипны, а самое главное, политики понятия не имеют о том, как эти намерения воплощать в жизнь. Одни слова, как плацебо для уставшей экономики: выравнивание тарифов, газификация, туризм. И ничего больше. 

Евгения Балтатарова, “Республика”