Про национальную идентичность

В интересное время мы с вами живем. Прямо на наших глазах появляется бурятский народ. Да-да, процессы формирования национальной идентичности разворачиваются только сейчас, когда урбанизация и единый информационный фон достигли определенных значений.

Я не социолог, но много с ними общаюсь и прихожу ко мнению, что несмотря на давнюю историю, буряты подходят  к самоидентификации только сейчас.

Что было раньше? Раньше люди редко выезжали из своих районов, деревень. Для них бурятский народ и была их деревня, род, район на худой конец. Но не вся республика. Поэтому до последнего времени в Бурятии сохранилось четкое деление по районам. Не зря в Улан-Удэ так часто звучит вопрос Хаанаһаабши? (откуда). По тому как человек ответит для многих бурят ясно как с ним себя вести или чего ожидать. Даже я, человек далекий от кланов и местечковости, знаю все эти «характеристики».

Примечательно, что если сравнить бурят с русскими, которые свою идентичность нашли давно и с нею делятся с нами, то вряд ли локация происхождения что-то скажет о человеке кроме того что мы будем знать из большого или маленького города он приехал. Русские однородны, а значит идентичны.

Мы тоже к этому идем, и как я уже сказала выше, большую роль в этом играет наша столица, город Улан-Удэ. Он как плавильный котел, которым когда-то называли Нью-Йорк на заре его становления, соединяет до однородности таких разных людей. И кроме бурят, которые таким образом становятся единой нацией, в этом котле плавятся и русские, делая наш народ уникальным.

Начались эти процессы в начале нулевых, когда в город хлынули люди из умирающих деревень, когда учить ребенка в ВУЗе за пределами республики было фантастикой, доступной единицам, поэтому каждую осень студенты тысячами штурмовали улан-удэнские учебные заведения.

Такой была и я, 17-летняя девочка, приехавшая с БАМа и кроме джидинских бурят никаких больше бурят не знавшая. На моих глазах противостояние гарацких, которые были возмущены наплывом приезжих, и  «головаров» превратилось в осознанный объединенный движ против русских. Это плохо, но молодежи, а только в этой среде может зародиться нечто принципиально новое, всегда нужно с кем-то бороться. И вот они от борьбы друг с другом перешли на борьбу с третьей силой.

Я четко помню этот момент, тогда появилась группа в ВК «Головария». Причем создали ее и тусовались там в первое время только городские буряты. Они весело обсирали головаров и называли их дома в Поселье «бурятниками». То же самое делали квнщики, некоторые продолжают до сих пор. Но со временем головарская повестка сошла на нет превратившись в «освободительное» бурятское движение.

Я уже не говорю про бытовое слияние, которое всегда шло параллельно политическому. Бесконечные свадьбы на 300-500 человек возникли не просто так, а потому, что роднились не просто буряты, а фактически разные народы, которым просто необходимо показать себя во всей красе.

- Какая свадьба-то была?

- Джидинско-Тункинская

- Все живы остались?

Вторым важнейшим фактором формирования бурятской идентичности стал интернет. Если на ветеранском ресурсе  Бурятия орг тусовалась бурятская илита, те же самые гарацкие, но проживающие в Москве и в прочих буржуйских городах, то на современных ресурсах типа Анонима 03 сидит вся Бурятия буквально до самых глухих заимок, где ловит интернет. Есть ресурсы в вк  помельче, есть фейсбук, одноклассники, чаты в вайбере, ватсапе, есть крупные электронные сми и т.д. Все это создает единый информационный фон и он сильно влияет на объединение нации. А вот в какую форму примет нация благодаря информации, это уже другой вопрос.

Вот зарождается молодая нация, буряты чувствуют себя одним целым, пока очень смутно, пока нерешительно. Что дальше? Главный и очевидный соблазн - брать пример с Монголии.

- Мы бурят-монголы! - романтично играются с красной тряпкой панманголизма некоторые товарищи, увлеченные политической  историей республики.

Но стоит просто увидеть настоящих монголов и становится понятно, что общего у нас с ними гораздо меньше, чем с русскими, и мы уже никогда не станем одним народом. Потому что их национальная идентичность формировалась точно тогда же как и наша, после развала Союза,  и формировалась по своему пути. Поэтому панмонголизм буряты не сильно поддержали.

Хамбо лама Дамба Аюшеев предложил немного другую идею - объединиться вокруг религии. Для этого он даже создал религию специально для бурят. Это смесь обрядов, верований в пантеон собственных бурятских святых, это собственные религиозно-спортивные праздники, это собственное религиозное сельское хозяйство, это собственная религиозная политика и культура.

Для людей, которые родились в СССР и большую часть жизни прожили под знаменем атеизма все это показалось очень увлекательным.

- Мы возвращаемся к своим корням!  - радостно кричат они, пускают слезу на степную мелодию и гордо носят дэгэлы по праздникам.  

Но в современном мире, особенно для молодой нации, только осознающей себя единой, религия - опиум совсем ненадолго. В нашем случае на срок активной работы того же Хамбо ламы Дамбы Аюшеева, который безусловно является энтузиастом и пытается придать существованию нации смысл.

Наряду с этими мощными процессами самоиндентификации идут и более мелкие, например история с империей гунну. О гуннском происхождении говорит общественник Олег Булутов, но не находит ответа, потому, что гунны жили слишком давно.

При этом, как ни странно, практически не идет интеграция бурятского народа с народами родственными по религии и геному на территории России -  тувинцами и калмыками. Браки единичны, единого культурного и информационного фона нет.

То же самое происходит в отношении всей остальной России, ее запада, востока. центральной части, столицы. Буряты не ощущают себя россиянами. Это довольно странно, так как бурятский народ очень пластичен и быстро осваивается в новых условиях, их просто надо предложить.

Например Корея. С ней у нас сегодня гораздо больше общего, чем с Москвой. И не только в плане массовых нелегальных заработков, с этой страной многие буряты связывают свое будущее. Интересны и уже осваиваются США и Китай.

Конечно, подобного предложения молодой, растущей, активной нации на своей территории Россия дать не может. Как большая страна с откровенными имперскими замашками Россия рассматривает бурят как малую народность, как хакасов или алтайцев, время от времени удовлетворяя их культурные потребности.

Однако, в отличии от этих народностей, которые практически исчезли, так и не успев перейти от родо-племенных отношений и ощутить себя единой нацией, буряты, якуты, тувинцы и калмыки представляют собой людей, связанных полноценной  национальной идентичностью. И с ними нужно строить совершенно другие отношения, иначе получится как с Украиной и “мы их потеряем”.

То, что договор нужно пересматривать стало ясно достаточно давно. Невозможно в нынешних условиях относится к активным национальным регионам точно так же как и ко всем остальным. Требовать от них самодостаточности бюджета при общей финансовой и налоговой системе, требовать самостоятельно привлекать инвестиции при том, что почти все инвестиционные вопросы находятся в федеральной компетенции. Что-то из перечисленного можно изменить так, чтобы бурятам было комфортно жить в России и не страдать комплексом неполноценности, который появляется при очередном рейтинговании субъектов РФ.

Евгения Балтатарова